Главная страница
Правила использования
Ссылки
Полное собрание русских летописей.
Концепция ресурса
Полное собрание русских летописей.
История издания
Перечень томов
Летописные памятники
не вошедшие в состав ПСРЛ
Библиография
Летописи и хроники
 
Дизайн, концепция,
структура сайта
©Д.М.Котышев
2010-2015
Scan, djvu
©Д.М.Котышев
©И.В.Купцов
2010-2015
Том 1. Лаврентьевская летопись
ПСРЛ, том I. Издание 1-е. Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846 г.: 392 стр.
1) Древний текст летописи Нестора по Лаврентьевскому списку (852-1110 гг.).
2) Продолжение Лаврентьевского списка (1112-1305 гг.).
3) Троицкая летопись (1206-1419 гг.).
В Приложениях помещены отчасти источники, а отчасти параллельные места летописи Нестора. Они извлечены: а) из хронографа Георгия Амартола, б) Софийского харатейного Номоканона, в) харатейного Паремейника и г) Патерика Печерского.
ПСРЛ, том I. Издание 2-е. Лаврентьевская летопись. Л., 1926-1928.
Вып. 1: Повесть временных лет. Л., 1926.
Вып. 2: Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку. Л., 1927.
Вып. 3: Приложения. Продолжение Суздальской летописи по Академическому списку. Л., 1928.
ПСРЛ, том I. Издание 3-е. Лаврентьевская летопись. М., 1961.
Издание 1961 года является фотомеханическим воспроизведением издания 1926-1928 гг.
ПСРЛ, том I. Издание 4-е. Лаврентьевская летопись. М., 1997.
Издание 1997 года представляет собой репринт издания 1926-1928 гг. Отличается наличием нового предисловия.
Клосс Б.М. Предисловие к изданию 1997 г.
ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ
Летопись Лаврентьевская - летопись XIV в., сохранившаяся в единственном пергаменном списке (ГПБ, F.п.IV.2), переписанном в 1377 г. монахом Лаврентием по заказу великого князя Суздальско-Нижегородского Дмитрия Константиновича. Текст Л. доведен до 6813 (1305) г. В шести местах обнаруживаются пропуски текста: 1) 6406 (898) - 6430 (922) гг.; 2) кон. 6596 (1088) - нач. 6597 (1089) гг.; 3) нач. 6705 (1197) г.; 4) 6711 (1203) - 6713 (1205) гг.; 5) 6771 (1263) - 6791 (1283 ) гг.; 6) 6795 (1283) - 6802 (1294) гг. Первый и пятый пропуски являются следствием утраты листов в рукописи; второй, третий и четвертый, очевидно, принадлежат самому писцу рукописи (Лаврентию) или его непосредственному предшественнику; происхождение шестого пропуска спорно: он мог быть отражением дефекта в непосредственном оригинале или в самой рукописи. Явно не на месте (даже если оно принадлежало летописному тексту), посредине статьи 6604 (1096) г., помещено в Л. Поучение Владимира Мономаха, не читающееся ни в каких других рукописях. Начальные 40 листов Л. написаны уставным почерком, дальнейшие - полууставом, но три листа рукописи (л. 157, 161 и 167) написаны не до конца (хотя текст их последовательно продолжается на следующих листах), иным, чем перед ними (уставным), почерком, на пергамене с иной разлиновкой строк. Л. принадлежала до начала XVIII в. влади-мирскому Рождественскому монастырю, затем была привезена в Петербург, а в 1792 г. приобретена А. И. Мусиным-Пушкиным, подарившим ее затем Александру I (рукопись была помещена в Публичную библиотеку). Уже в 1804 г. была предпринята первая попытка издания Л., но она не была доведена до конца, второе издание (1824 г.) также не было завершено; первое полное издание Л. (в ПСРЛ) осуществлено в 1846 г.
Со времени ее открытия для науки Л. постоянно привлекала внимание историков. Ею широко пользовался (наряду с двумя другими «харатейными» летописями - Летописью Новгородской первой по Синодальному списку и Троицкой) Н. М. Карамзин в «Истории государства Российского» (именуя ее «Пушкинской» - по имени владельца). До конца XIX в. исследователей Л. особенно привлекала ее начальная часть - содержащаяся в ней Повесть временных лет в редакции Сильвестра. Первой работой, посвященной Л. в целом, было исследование И. А. Тихомирова, пытавшегося определить отдельные источ-ники Л. - «сказания» и «походные заметки»; он пришел к заключению, что в Л., «кроме Повести временных лет и южнорусских летописей, вошли известия, записывавшиеся сначала по преимуществу во Владимире (до смерти Всеволода III), а потом в Ростове, Суздале и Твери; есть также несколько известий костромских и ярославских, переяславских и рязанских».
На новую почву вопрос о происхождении Л. был поставлен А. А. Шахматовым в его отзыве на работу И. А. Тихомирова. А. А. Шахматов указал, что Л. не только сама представляла собою свод (это понимал и И. А. Тихомиров), но и основывалась на более ранних сводах. Для определения этих сводов-протографов необходимо было поэтому сравнить Л. с другими ранними летописями, и прежде всего с Летописью Радзивиловской и Летописью Троицкой. Такое сравнение обнаружило, что Л. особенно близка к Троицкой, Радзивиловская также сходна с Л. (вплоть до 6711 (1203) г.), однако в отличие от Троицкой, Радзивиловская на всем протяжении имеет редакционные отличия от Л. А. А. Шахматов сделал отсюда вывод, что в основе Л. - Троицкой и Радзивиловской (и сходных с нею летописей) лежал Владимирский летописный свод кон. XII - нач. XIII в., но в разных редакциях. Различие в изложении событий после смерти Андрея Юрьевича Боголюбского (1175 г.) дает основание предполагать, что в основе Л. лежала более ранняя редакция Владимирского свода (1185 г. - по А. А. Шахматову, 1177 и 1193 гг. - по М. Д. Приселкову), еще не отразившая тенденциозных добавлений, связанных с политикой Всеволода Юрьевича Большое Гнездо (добавления имени Всеволода к известиям о его брате Михалке), а в основе Радзивиловской - более поздняя (Владимирский свод начала XIII в., дошедший через посредство Переяславского свода 1216 г.). Сопоставление Л. с Летописью Ипатьевской также обнаружило совпадения между ними, но гораздо более редкие. А. А. Шахматов объяснял их отчасти взаимными влияниями северно-русского и южнорусского (отразившегося в Ипатьевской летописи) летописания XII-XIII вв., отчасти же тем, что источником Л. и Ипатьевской (не отразившимся на Радзивиловской) был общерусский летописный свод - Полихрон начала XIV в. Влиянием Полихрона начала XIV в. А. А. Шахматов объяснял и совпадение двух известий (6725 г. и 6731 г. - начало битвы на Калке) Л. и НIЛ.
Важное место в исследованиях Л. занимает работа М. Д. Приселкова. Проанализировав заключительную часть Л., М. Д. Приселков пришел к выводу, что свод 1305 г., лежащий в основе ее, был не митрополичьим сводом начала XIV в. (Полихроном), а великокняжеской летописью владимиро-тверского князя Михаила Ярославича - ряд известий из семейного летописца тверского князя содержится в конце Л. Он также отверг объяснение сходства Л. с Ипатьевской отражением в них Полихрона. Текст Ипатьевской летописи доходил до конца XIV в.; наличие сходных известий в обоих летописях (почти все они читаются также и в Радзивиловской) естественнее всего может быть объяснено взаимными влияниями северного и южного летописания в XII-XIII вв. Осуществленная им реконструкция Троицкой летописи позволила М. Д. Приселкову сопоставить Л. и Троицкую на всем их протяжении и установить, что они сходны вплоть до 6813 (1305) г. - т. е. до кончания Л. Он пришел к выводу, что в обеих летописях отразился владимирский великокняжеский свод 1305 г.; Лаврентьевский список 1377 г. может рассматриваться как «простая копия», старательное, но не всегда удачное воспроизведение «очень ветхого экземпляра свода 1305 г.». Тот же самый свод 1305 г. был положен и в основу свода 1408 г. - Троицкой летописи.
Выводы М. Д. Приселкова были в основном приняты в научной литературе последующего времени. Свод 1305 г., дошедший в составе Л., отражал владимирскую летописную традицию, но она была довольно сложной. В основе Л. лежало несколько владимирских сводов XII-XIII вв., опиравшихся на различные источники. Южные известия XII в. восходили во владимирском своде XII в. к летописанию Переяславля Южного, где княжили близкие родичи владимирских Мономашичей, и, возможно, также к его киевской переработке. Северное летописание в Л. также было неоднородным - уже с начала XIII в. в известиях Л. слито собственно владимирское летописание (связанное с сыном Юрием и Ярославом Всеволодовичами) и летописание Ростова (где княжил старший сын Всеволода Большое Гнездо Константин, первоначально обделенный при разделе отцовского наследия). Н. М. Бережков обратил внимание на смену календарных стилей в Л., важную для понимания соотношения этой летописи с другими. До 6678 (1170) г. в Л. преобладал (как и в Повести временных лет) мартовский стиль, с 6679 г. его сменяет ультрамартовский стиль (когда, начиная с марта, различие между датой от С. М. и датой н. э. равняется 5509 годам), со второй годовой статьи 6714 г. и до 6793 (1285) г. вновь следует мартовский, опять сменяющийся на протяжении 6802-6813 гг. (до конца Л.) ультрамартовским. Наличие в Л. двух статей за 6714 г. (излагающих события двух разных следующих друг за другом годов) Н. М. Бережков объяснял тем, что здесь происходила смена стилей, и первая статья 6714 г. была ультрамартовской, а вторая - мартовской. Но текст с 6711 по 6713 г. в Л. отсутствует, а сопоставление с близкой к Л. Троицкой летописью (текст которой сохранился в Летописи Симеоновской) позволяет восполнить этот пробел; между тем, в Троицкой (Симеоновской) с 6708 (1200) г. употребляется мартовский стиль, Очевидно, это объяснялось тем, что свод 1305 г. с начала XIII в. отражал новый источник - ростовское летописание, где календарный стиль был мартовским. Первой статье, датированной в Л. 6714 г., соответствует в Троицкой 6713 г., второй - 6714 г. (по мартовскому стилю). Можно думать поэтому, что и в своде 1305 г. первая из этих статей была датирована 6713 г., а дата «6714» представляет собой поправку Лаврентия (или его непосредственного предшественника), пользовавшегося дефектным текстом, где отсутствовали года 6711-6713, и проставившего годовую дату по догадке. В Радзивиловской даты, начиная с 6711 г., сохраняют ультрамартовский стиль (в Летописце Переяславля Суздальского до 6721 г.), установившийся во владимирском летописании с 6679 (1170) г., и именно это календарное различие свидетельствует о смене источника в Л. с начала XIII в.
Двойственное - владимирское и ростовское - происхождение Л. сказалось и на Повести о нашествии Батыя 1237-1239 гг. Рассказ этот состоит из различных элементов - владимирских и ростовских записей (двойственное происхождение привело к тому, что о некоторых событиях здесь рассказано дважды), литературных «общих мест», особого рассказа о гибели ростовского князя Василька Константиновича и т. д. Объединение этих различных элементов в единый рассказ могло произойти в разное время: вскоре после завоевания, когда Владимир был разгромлен и центр летописания перенесен в Ростов, в 80-х г. XIII в., когда, по-видимому, были соединены в общую летопись владимирские своды конца XII в. и начала XIII в. (отразившиеся в Радзивиловской летописи), или в 1305 г. при создании оригинала Л. Представляются неубедительными попытки датировать этот рассказ концом XIV в. - временем написания списка Лаврентия. Реконструкция текста Троицкой летописи позволяет с достаточной уверенностью утверждать, что рассказ о нашествии Батыя совпадал в ней с Л. Если бы мы предполагали, что рассказ Батыя создан в 1377 г., при написании списка Лаврентия, то необходимо было бы возводить Троицкую летопись к списку 1377 г. или к ее последующим отражениям. Но в ряде случаев Троицкая передает общий текст до 1305 г. лучше, чем список Лаврентия (в ней не было пропусков Л. за 6406-6430, 6596, 6705, 6711-6713, 6771-6791, 6795-6802 гг., она включает имена, пропущенные в Л. Л., в частности, имена деятелей XIII в.) - следовательно, она восходит не к списку 1377 г., а к своду 1305 г.
Изучение Л. еще требует ряда дальнейших исследований. Не решен вопрос о происхождении нескольких известий Л., совпадающих с НIЛ (предполагалось, что они - рязанского происхождения, но возможно, что их источником было новгородское летописание), о времени соединения владимирской и ростовской летописной традиции. Заслуживают также внимания кодикологические особенности списка 1377 г. (несколько листов в Л. явно вклеено задним числом, но это могло объясняться случайными обстоятельствами - порчей листов при переписке).
В целом Л. несомненно была выдающимся памятником древнерусской литературы и общественной мысли. Оригинал Л. был создан при владимирско-тверском князе Михаиле Ярославиче, первом русском князе, решившемся после нашествия Батыя на прямое сопротивление хану (1317 г.) и казненном за это в Золотой Орде. Свод 1305 г. не мог выступать против татарского ига открыто, но ряд рассказов этого свода (рассказ о нашествии Батыя, о расправе с князем Романом Рязанским, не сохранившийся в Л. из-за дефектности текста, но дошедший в Троицкой; о расправе, учиненной баскаком Ахматом в Курском княжестве в 1283-84 гг.) ярко рисовал жестокость завоевателей и производил сильное впечатление на читателей. Через свод 1408 г. (Троицкую летопись), свод 1448 г. (Летописи Софийская I и Новгородская IV) и летописный свод Московский великокняжеский конца XV в. Л. оказала глубокое влияние на последующее летописание.
Издания: ПСРЛ, т. 1, 1846; 2-е изд.: Л., 1926-1928, вып. 1-3 (фототип. воспроизв.: М., 1961); Летопись по Лаврентьевскому списку / Изд. Археогр. ком. СПб., 1872; 2-е изд.: СПб., 1897.
Литература: Беляев И. Д. Русские летописи по Лаврентьевскому списку с 1111 по 1169 г. - ВОИДР, 1849, кн. 2, отд. 1, с. 1-26; Яниш Н.Н.Новгородская летопись и ее московские переделки. М., 1876; Тихомиров И. А. О Лаврентьевской летописи. - ЖМНП, 1884, октябрь, отд. 2, с. 240-270; Шахматов А. А. 1) Разбор сочинения Тихомирова «Обозрение летописных сводов Руси Северо-Восточной». СПб., 1899, с. 6-20; 2) Общерусские летописные своды XIV и XV вв. - ЖМНП, 1900, ноябрь, отд. 2, с. 149-151; 3) Разыскания, с. 245-246; 4) Обозрение, с. 9-37, 365; Приселков М. Д. 1) Летописание XIV в. - В кн.: Сборник статей по русской истории, посвященных С. Ф. Платонову. Пг., 1922, с. 28-39; 2) «Летописец» 1305 г. - Века. Пг., 1924, т. 1, с. 30-35; 3) История рукописи Лаврентьевской летописи и ее изданий. - Учен. зап. ЛГПИ, 1939, т. 19, с. 175-197; 4) История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940, с. 60-113;Комарович В. 1) Лаврентьевская летопись. - Ист. рус. лит., 1945, т. 2, с. 90-96; 2) Из наблюдений над Лаврентьевской летописью - ТОДРЛ, 1976, т. 30, с. 27-57; Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963, с. 41-123; Насонов А. Н. 1) Лаврентьевская летопись и владимирское великокняжеское летописание первой половины XIII в. - ПИ, 1963, т. 11, с. 429-480; 2) История летописания XI - нач. XVIII в. М., 1969, с. 80-225; Прохоров Г. М. 1) Кодикологический анализ Лаврентьевской летописи. - В кн.: Вспомогат. ист. дисциплины. Л., 1972, т. 4, с. 83-104; 2) Повесть о Батыевом нашествии в Лаврентьевской летописи. - ТОДРЛ, 1974, т. 28, с. 77-98;Лурье Я. С. 1) Лаврентьевская летопись - свод начала XIV в. - ТОДРЛ, 1974, т. 29, с. 50-67; 2) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976, с. 17-36; Fennell J. L. I. 1) The Tale of Baty's Invasion of North-East Rus' and its Reflexion in the Chronicles of the XIII-th - XV-th Centuries. - Russia Mediaevalis, Munchen, 1977, t. 3, p. 41-60; 2) The Tale of the Death of Vasil'ko Konstantinovic: A Study of the Sources. - In: Osteuropa in Geschichte und Gegenwart. Festschrift fur G. Stokl zum 60. Geburtstag. Koln; Wien, 1977, p. 34-46.
Я.С. Лурье
(цитируется по изданию: Словарь книжников и книжности Древней Руси. XI – первая половина XIV в. Л., 1987. С.)
ТРОИЦКАЯ ЛЕТОПИСЬ
Летопись Троицкая - летопись нач. XV в., доведенная до 1408 г., известная историкам XVIII - нач. XIX в. в единственном "харатейном" (пергаменном) списке и сгоревшая в 1812 г. Л. Т. была широко привлечена Н. М. Карамзиным для его "Истории гоcударства Российского"; текст Л. Т. сохранился в цитатах Н. М. Карамзина и в разночтениях к начальной части (до 907 г.) первого незавершенного издания 1804 г. Летописи Лаврентьевской. А. А. Шахматов, открыв Летопись Симеоновскую, установил ее сходство с Л. Т. (судя по цитатам Карамзина); сходный текст, начиная частично с 1328 г. и полностью с 1375 г., имеет и Летописец Рогожский. М. Н. Тихомиров обнаружил также многочисленные совпадения с Л. Т. в Летописце Владимирском XVI в. На основании перечисленных источников (кроме Владимирского летописца) М. Д. Приселков предпринял реконструкцию Л. Т., опубликованную в 1950 г. (посмертно).
Текст отдельных частей Л. Т. может быть восстановлен с разной степенью достоверности. Наиболее достоверны тексты из разночтений к первому изданию Лаврентьевской летописи и из аннотированных цитат Карамзина. Наряду с такими цитатами М. Д. Приселков привлекал также ряд цитат, не имевших прямой ссылки на Л. Т., - в тех случаях, когда Н. М. Карамзин не ссылался на иные летописи и соответствующие цитаты не обнаруживались в других известных нам летописях. При реконструкции М. Д. Приселков опирался на Лаврентьевскую летопись (до ее окончания под 1305 г., поскольку остальные источники свидетельствуют о почти полной идентичности обеих летописей) и Симеоновскую (с 1177 г., поскольку с этого года начинается единственный дефектный список данной летописи). Однако в нескольких местах (1235-1237, 1239-1249, 1361-1364, 1401-1408 гг.) Симеоновская отходит от Л. Т., заменяя ее текст вставками из Летописного свода Московского великокняжеского 1479 г. Для реконструкции Л. Т. за 1361-1364 гг. Приселков обращался еще к Рогожскому летописцу, и правильность этого выбора была подтверждена Владимирским летописцем, текст которого оказался в соответствующих местах сходным с Рогожским. Наибольшие трудности представляет реконструкция Л. Т. в ее конечной части - после 6899-6900 (1391-1392) гг.: здесь текст Симеоновской летописи и Рогожского летописца существенно отличается от текста Л. Т., насколько мы можем судить о нем цо цитатам Н. М. Карамзина; при реконструкции этой части М. Д. Приселков обращался к Летописному своду Московскому великокняжескому кон. XV в. (в передаче Летописи Воскресенской), но текст его отражает Л. Т. (или ее протограф - свод 1408 г.) лишь как один из источников. При дальнейших попытках реконструкции Л. Т. следовало бы использовать Летопись Белорусскую I (но тоже лишь до 6893 (1385) г.), ряд своеобразных известий которой совпадает с Рогожским летописцем и, вероятно, восходит к Л. Т. (или к лежащему в ее основе своду).
Несмотря на неизбежные пробелы в реконструкции, текст Л. Т. на его основном протяжении может быть определен с достаточной степенью полноты; мы можем представить себе источники и основной характер Л. Т. Основным источником Л. Т. был свод нач. XIV в., дошедший до нас в составе Лаврентьевской летописи. Сопоставление с Лаврентьевской обнаруживает, что, несмотря на ряд совпадений (даже дефектных мест), Л. Т. не восходила к Лаврентьевской; ряд индивидуальных ошибок и пропусков списка Лаврентия не отразилось в Л. Т., и текст ее в этих местах более первичен. Следовательно, Л. Т. восходила не к Лаврентьевской, а к ее протографу - своду 1305 г. Начиная с XIV в. свод 1408 г., сохранившийся в Л. Т., пополнял текст своего протографа - свода 1305 г. по какой-то довольно бедной материалом московской княжеско-митрополичьей летописи, новгородскому летописанию (отразившемуся в Летописи Новгородской I), суздальской, ростовской, тверской и иным летописям. Однако определение источников свода 1408 г. затрудняется тем обстоятельством, что кроме НIЛ до нас не дошли параллельные летописи XIV в. и сравнительно-историческое исследование здесь крайне затруднительно. Сама Л. Т. содержала (судя по цитате Карамзина) в своей конечной части ссылку на какую-то предшествующую ей по времени летопись - «Летописец великий русский», доведенный до «князя нынешнего» (Василия I, вступившего на престол в 1389 г.), но что представлял собой этот «Летописец» - неясно. Если это был московский летописец, то, очевидно, его известия были полностью использованы сводом 1408 г. - во всяком случае в более позднем летописании фонд московских известий XIV в. не выходит за пределы соответствующего фонда в Л. Т.
По своему характеру Л. Т. (свод 1408 г.) представляла собой летопись, составленную, очевидно, при митрополичьем дворе вскоре после смерти митрополита Киприана в 1406 г. Примирение Киприана в 1389-1390 гг. (при Василии I) с великокняжеской властью предопределило общие промосковские тенденции Л. Т.: победа Ивана Калиты над Тверью в 1327 г. рассматривалась как начало «тишины великой» для Руси, получение суздальским князем великокняжеского (владимирского) престола осуждалось как пожалование «не по отчине, не по дедине». Однако к Дмитрию Донскому, изгнавшему в 1382 г. Киприана, Л. Т. относится с явной недоброжелательностью, положительно оценивает его противников - великих князей Ольгерда Литовского и Михаила Александровича Тверского. Еще решительнее, чем Дмитрия Донского, Л. Т. осуждает новгородцев, не признавших власти Киприана. Очень осторожна позиция свода 1408 г. в вопросе об отношениях с Ордой - к тверским выступлениям против хана сводчик относится явно отрицательно; рассказ Л. Т. о «великой победе» на Дону в 1380 г. краток и маловыразителен. Это объясняется, очевидно, тем, что свод был составлен после похода Тохтамыша в 1382 г. и Едигея в 1408 г. Литературные вкусы летописца сказались в ряде рассказов, включающих игру слов («за Пьяною пьяни», «подав плещи, Плещеев побеже») и «плетение словес».
На основе свода 1408 г. или предшествующего ему свода кон, XIV в. возникла тверская редакция общерусского свода, доведенная до 1412 г. и отразившаяся в Симеоновской летописи, Рогожском летописце и Летописи Никоновской.
Издания: Приселков М. Д. Троицкая летопись: Реконструкция текста. М.; Л., 1950.
Литература: Шахматов А. А. 1) Симеоновская летопись XVI в. и Троицкая начала XVI в. СПб., 1910 (отд. отт.: ИОРЯС. 1900. Т. 5, кн. 2); 2) Обозрение. С. 38-43; Приселков М. Д. О реконструкции текста Троицкой летописи 1408 г., сгоревшей в Москве в 1812 г. // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та. Л., 1939. Т. 19. С. 5-42; Тихомиров М. Н. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962. С. 14-19; Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 39-40; Муравьева Л. Д. 1) Новгородские известия Владимирского летописца // АЕ за 1966 г. М., 1968. С. 37-40; 2) Об общерусском источнике Владимирского летописца // Летописи и хроники. 1973. М., 1974. С. 146-148; Лурье Я. С. 1) Троицкая летопись и московское летописание XIV в. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1974. Т. 6. С. 79-106; 2) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 23-30, 36-66; 3) О московском летописании конца XIV в. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1979. Т. 11. С. 3-19; Кучкин В. А. К истории каменного строительства в Московском Кремле в XV в. // Средневековая Русь. М., 1976. С. 293-297. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205.
Я.С. Лурье
(цитируется по изданию: Словарь книжников и книжности Древней Руси. XI – первая половина XIV в. Л., 1987. С.)
МОСКОВСКО-АКАДЕМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ
Летопись Московско-Академическая (Московско-Академический список Суздальской летописи) - летописный сборник, сохранившийся в рукописи кон. XV в. ГБЛ, ф. 173, собр. МДА, № 236 (прежний шифр: собр. МДА, № 5/182) (Московской Духовной Академии, отсюда и название летописи). Сборник состоит из трех разнородных частей. Первая часть с начала до 6714 (1206) г. совпадает с Летописью Радзивиловской. Вторая часть, охватывающая 6713 (1205)-6746 (1238) гг., совпадает с Летописью Софийской I старшей редакции (включая индивидуальные чтения и описки этой редакции). Третья часть - с 6745 (1237) по октябрь 6927 (1418) г. представляет собой краткую летопись, включающую ряд известий о Ростове и ростовских князьях.
Первая часть Л. М.-А. может рассматриваться как второй список той же Радзивиловской летописи, которая дошла в списке БАН, 34.5.30 (Радзивиловский список) и текст которой (как и текст Летописца Переяславля Суздальского) резко и существенно отличается от текста Летописи Лаврентьевской. Совпадают в Л. М.-А. и Радзивиловском списке и отдельные чтения (в том числе и сугубо индивидуальные, отличающие оба списка от Летописца Переяславля Суздальского) и перестановка текста, в результате которой известия 6711 (1203)-6713 (1205) гг. помещены после 6714 (1206) г.
Третья часть Л. М.-А., с кон. 6746 (1238) по 6927 (1419) г., наиболее самостоятельна и не имеет столь близких совпадений с другими летописями, как две предыдущие. А. А. Шахматов отмечал наличие в этой части ряда известий, имеющих отношение к "Ростову и ростовскому княжескому дому", а также к "вообще Суздальской области". Несомненно отражение в этой части Л. М.-А. летописания XIV - кон. XV в., независимого от великокняжеско-московского и в ряде случаев противостоящего ему. Уже под 6760 (1252) г. здесь читается известие о приходе ордынского военачальника Неврюя, прогнавшего владимиро-суздальского князя Андрея Ярославича (брата Александра Невского) "за море". В этом случае Л. М.-А. резко расходилась с владимирским летописанием, отразившимся в Летописях Лаврентьевской и Троицкой, где ни словом не упоминалось о Неврюе, и вина за изгнание (приведшее к вокняжению Александра Невского) возлагалась на самого Андрея. Под 6868 (1360) г. Л. М.-А. сообщала о воцарении золотоордынского хана Неврюя, давшего каждому из русских князей "вотчину свою"; согласно этому решению владимирский великокняжеский престол достался Дмитрию Константиновичу Суздальскому, а не его сопернику Дмитрию Ивановичу Московскому (будущему Дмитрию Донскому). Тенденция Л. М.-А. в последнем случае прямо противоположна тенденцию Троицкой летописи, где это пожалование осуждалось как данное "не по отчине, не по дедине". Сохранение в летописце 1412 г. просуздальской версии событий 1360 г. может объясняться тем, что в числе князей, получивших от Ходыря "вотчину свою", был ростовский князь Константин Васильевич, о "нелюбви" которого с его соперником Андреем Федоровичем и о победе последнего, одержанной с помощью Дмитрия Ивановича, Л. М.-А. сообщала под 6870 (1362) - 6872 (1364) гг. В отличие от Троицкой летописи, связанной с митрополичьим двором Киприана, Л. М.-А. сообщала о таком неприятном для митрополита событии, как изгнание его Дмитрием Донским в 6890 (1382) г.: "князь великой выгна Киприана митрополита, и бысть оттоле мятеж в митрополии".
Что же представлял собой источник третьей части Л. М.-А.? А. А. Шахматов предполагал, что это был свод ростовского архиепископа Ефрема (1427-1454 гг.) - владычный ростовский свод, другие редакции которого с разной степенью близости переданы в CIЛ и Летописях Новгородской IV (свод Григория, отразившийся на Новгородско-Софийском своде), Уваровской, т. е. в Уваровском виде "Летописца от 72-х язык" (свод Трифона), Ермолинской (свод Вассиана) и Типографской (свод Тихона). Однако рассматривать перечисленные летописи как редакции одного свода невозможно. Типографская летопись, в которой действительно обнаруживаются черты связи с ростовской архиепископской кафедрой, не обнаруживает никаких черт близости к Л. М.-А. и остальным перечисленным летописям. Известия о владыках (архиепископах) встречаются в Л. М.-А. не чаще, а реже, чем известия о князьях (ростовских и иных); перечня ростовских епископов, читающегося под 1396 г. в ряде летописей (начиная в CIЛ и НIVЛ), в Л. М.-А. нет.
По всей видимости, третья часть Л. М.-А. представляла собой краткий летописец, основанный на более обширном ростовском своде (или на ростовском и суздальском сводах). Ростовский свод, доведенный до 1419 г. и отразившийся в Л. М.-А., находился в довольно сложных отношениях с московским сводом кон. XIV - нач. XV., известным нам по Троицкой и близким к ней летописям. Некоторые ростовские известия могли проникнуть в Троицкую из источника (или источников) Л. М.-А., но сам свод 1419 г. был моложе Троицкой и обнаруживает уже черты влияния общерусского свода кон. XIV - нач. XV в. (известия о "тишине" после вокняжения Ивана Калиты в 6836 (1328) г., о Куликовской битве, о Тохтамыше). Наличие в Л. М.-А. ряда известий, связанных с суздальско-нижегородскими князьями, могло бы свидетельствовать о влиянии на ростовский свод 1419 г. не дошедшего до нас суздальско-нижегородского летописания; однако возможно также и то, что эти известия были собраны ростовским сводчиком, сочувствовавшим Дмитрию Константиновичу Суздальско-Нижегородскому в его борьбе с московским князем за владимирский престол.
К источнику (или источникам) Л. М.-А. мог восходить целый ряд известий (ростовских, суздальских или иных), которые совпадают с Л. М.-А. в НIVЛ и CIЛ, и аналогичные известия (о восстании в Нижнем Новгороде против бояр в 1305 г. и избиении "вечников", о событиях в Орде и т. д.), которые содержатся только в НIVЛ и СIЛ. Сходным образом может быть объяснено наличие ряда ростовских и суздальско-нижегородских известий в Московском своде 1479 г.
На большом протяжении совпадают известия Л. М.-А. за XIII-XIV вв. с известиями Летописи Устюжской и Летописного свода Сокращенного. И здесь следует предположить, очевидно, не заимствования из Л. М.-А., а восхождение к общему источнику (источникам).
Наиболее близким к третьей части Л. М.-А. оказывается найденный А. Н. Насоновым краткий "Летописец русский", доведенный до 6988 (1480) г. и совпадающий в своей конечной части с Ермолинской летописью. На протяжении всего текста с 6745 по 6927 г. (этими годами начинается и заканчивается Л. М.-А.) "Летописец русский" представляет собой как бы краткую версию Л. М.-А. Однако и в этом случае непосредственным источником "Летописца русского" следует считать не Л. М.-А., а ее протограф, ибо ростовские известия, близкие к Устюжской летописи, читаются в "Летописце русском" и до 6745 и после 6927 г.
Отдельного издания Л. М.-А. не существует; она издавалась в составе Лаврентьевской летописи, причем первая часть давалась в разночтениях к Лаврентьевской, а вторая и третья - в приложении.
Изд.: ПСРЛ. СПб., 1846. Т. 1. С. 239-267; 2-е изд. Т. 1, вып. 3. Продолжение Суздальской летописи по Академическому списку. Л., 1928. Стб. 489-540; Летопись по Лаврентьевскому списку / Изд. Археографической комиссии. СПб., 1872. С. 465-512.
Лит.: Шахматов А. А. Обозрение. С. 44-46, 222-230, 367; Насонов А. Н. 1) Летописный свод XV века (вводная ст. и текст) // Материалы по истории СССР. II. Документы по истории XV-XVII вв. М., 1955. С. 273-320; 2) История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969. С. 321; Fennel J. L. Т. Andrej Yaroslavi? and the Struggle for Power in 1252. An Investigation of the Sources // Russia Mediaevalis. M?nchen, 1973. T. 1. P. 49-63; Лурье Я. С. 1) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 44-45, 55-56, 97-99, 173-174, 196-198; 2) О происхождении Радзивиловской летописи // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1987. Т. 18. С. 64-83.
Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в "Словарь книжников и книжности Древней Руси" // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205.
Литература: Шахматов А. А. 1) Симеоновская летопись XVI в. и Троицкая начала XVI в. СПб., 1910 (отд. отт.: ИОРЯС. 1900. Т. 5, кн. 2); 2) Обозрение. С. 38-43; Приселков М. Д. О реконструкции текста Троицкой летописи 1408 г., сгоревшей в Москве в 1812 г. // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та. Л., 1939. Т. 19. С. 5-42; Тихомиров М. Н. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962. С. 14-19; Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 39-40; Муравьева Л. Д. 1) Новгородские известия Владимирского летописца // АЕ за 1966 г. М., 1968. С. 37-40; 2) Об общерусском источнике Владимирского летописца // Летописи и хроники. 1973. М., 1974. С. 146-148; Лурье Я. С. 1) Троицкая летопись и московское летописание XIV в. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1974. Т. 6. С. 79-106; 2) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 23-30, 36-66; 3) О московском летописании конца XIV в. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1979. Т. 11. С. 3-19; Кучкин В. А. К истории каменного строительства в Московском Кремле в XV в. // Средневековая Русь. М., 1976. С. 293-297. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205.
Я.С. Лурье